Алексей Макеев - На полшага впереди смерти
– Ипотека.
– Молодец.
– Кабала. Вся наша жизнь кабала. Кому-то все дается. – Вика выразительно кивнула на часики Айфоныча за десять тысяч долларов. – А кто-то пашет, как на каторге.
– А, так получилось. – Йог подбросил в руке часы. – Я не нувориш. Иногда попадаются хорошие вещи.
– Грабишь? – засмеялась Вика.
– Обижаешь. Честно присваиваю.
– Это судьба. На небесах все расписано, кому с голоду дохнуть, кому за ипотеку надрываться, а кому в джакузи ванны из шампанского принимать. Вон, у меня знакомая. Семикомнатная квартира на Остоженке, недвижимость по всему миру. А всего делов-то – найти себе кошелек на ножках. Даже не кошелек, а золотой сундук.
– Мечта любой дамы – одомашнить олигарха, – кивнул Йог. – Лучше старого. Чтобы долго не мучился…
– Точно. Она так и говорила примерно. Мол, долго не протянет.
– А чем взяла-то?
– Знаешь, когда профессионально работаешь шлюхой в питерских интуристовских гостиницах, много чему научишься. Профессиональные навыки. Вот и Маргоша стала Маргаритой Гольдиной… Да ладно, черт бы с ней.
– Гольдина? Это не которая с модельного агентства «Московская нимфа»?
– Ты что, ее знаешь?
– Мы проект вместе с этой «Нимфой» делали. Там эта красавица и была.
– Красавица, – саркастически хмыкнула Вика.
– Ну, с тобой не сравнишь, конечно. Ты женщина, а она кукла Барби.
Вика чуть ли не замурчала от такого комплимента.
– Она тоже из Саратова, – сказал Йог. – Вы что, оттуда знакомы?
– Оттуда!
Дай женщине перемыть кости подруге, с которой в ссоре, – и только успевай записывать, всю грязь и сплетни тебе вывалят. Ничто так не раздражало в Маргарите Вику, как все!
За следующие полчаса Йог узнал следующее. Маргарита в гостиницу «Астория» штатной шлюхой попала, а не дальнобойщиков на трассе обслуживать, потому что у нее, стервы такой, семья интеллигентная. Папаша – затюканный несчастный доцент в университете. Мамаша – учительница, но это одно слово такое, а на деле тоже шлюха, и дочура вся в нее. Мамаша через любовников карьеру сделала, стала директором гимназии и теперь все ворует, что плохо лежит. Дочка от нее в Питер сбежала, вместо того чтобы в институт поступать. Говорят, они разругались вдрызг, любовника не поделили – какого-то старого ворюгу из мэрии. В Питере она быстро нашла работу по призванию – сначала простой, а потом элитной проституткой. Кличка у нее там была Мальвина.
– Она бы там так и работала, пока не поистрепалась бы полностью. Но не было счастья, да несчастье помогло – крупно влетела на чем-то, – выдала Вика.
– На чем? – участливо поинтересовался Йог, положив ладонь на бедро дамы.
– Не знаю. Погорела со своими приятелями-бандитами, которые отели прикрывали. И сюда двинула. Вот я тебе и говорю – судьба ее вела. И привела к Гольдину. И лично Марго заслуги в этом никакой!
– И как она сейчас? Не возгордилась?
– Спрашиваешь! На хромой кобыле к ней не подъедешь! Вся из себя… Так что у нас с ней развод. Не хочу ее видеть… Когда считаешь человека подругой, а выясняется, что ты для нее мусор под ногами… Для нее все мусор.
– Да, такие людей не видят, – философски заметил Йог.
– Не удивлюсь, если она мужа грохнет.
– Муж у нее, кстати, пропал. Без вести.
– Ха. – Вика как-то нервно обрадовалась. – Что и требовалось доказать… Давай по шампанскому!
– Давай, – произнес вполне довольный жизнью Йог…
Глава 28
– Очкарик вышел из офиса, – послышалось в мобильном. – Груженый.
– Встречаем, – велел Орех и повел широкими плечами, как бы разминаясь перед схваткой.
Он и Стройбат стояли на пересечении двух шумных московских улиц – такое ущелье из стандартных длинных девятиэтажек, поток транспорта, какофония из звона трамваев, рокота моторов. Река вечно спешащих куда-то людей. Лишь двое бандитов на углу никуда не спешили. Они ждали. Спешить им придется потом, когда все будет сделано. И спешить сильно.
Вчера шли ливневые дожди и было промозгло. Сегодня же грянула аномальная для мая месяца жара, от тропической влажности дышалось тяжело. Москвичи в большинстве своем скинули пиджаки и куртки. Стройбат же был вынужден париться в ветровке, потому что в карманах была масса необходимых для гоп-стопа вещей, в том числе короткая свинцовая дубинка, газовый баллончик. Орех настоял, чтобы подельник ни в коем случае не брал ствол. Есть закон драматургии – если на стене висит ружье, оно обязательно выстрелит. А пистолет в руках Стройбата будет посерьезнее, чем какое-то ржавое ружье в дрянной пьесе. Стрельба же Ореху была не нужна, он всю жизнь был честным грабителем, а не мокрушником.
Стройбат отбросил сигарету – свое неизменное «Мальборо». С места у газетного киоска, где они стояли, была видна машина – новенькая «Ауди А6». За рулем развалился здоровенный бугай – водитель и охранник клиента. Саму жертву с их места наблюдения видно еще не было. Но со слов Бульника, осуществлявшего наблюдение неподалеку, клиент только что вышел из офиса, крепко сжимая кожаный портфель. Ему предстояло пройти не больше ста пятидесяти метров и сесть в машину. Плевое расстояние. Что может случиться за сто пятьдесят метров?
– Ну, Стройбат, вперед. – Голос Ореха сорвался, выдавая волнение.
– Пошли, – кивнул Стройбат угрюмо.
Он шел вперед, ощущая, как шаги его наливаются тяжестью. Его охватывала привычная бесшабашная радость, и вместе с тем где-то в районе солнечного сплетения холодным комом леденел страх. Обычное состояние перед дракой. Главное вступить в бой, а дальше хрен его кто с ног собьет!
Роли были распределены заранее. Как у Суворова, каждый солдат знал свой маневр. И Стройбат, насвистывая легкомысленный мотивчик, глядя куда-то вдаль, сблизился с сухощавым очкариком с портфелем, резко шагнул вбок и выбросил из внутреннего кармана ветровки руку, в которой была зажата короткая, наполненная свинцом резиновая дубинка. Неприятный стук удара по черепу – очкарик рухнул как подкошенный, и потерял сознание. Удар выверенный, с рассчитанной силой – клиент, как и просил Орех, жить будет, хотя Стройбату было все равно. Покойники в этих делах даже предпочтительнее – они не дают показания. Но Орех боялся мокрух.
Из «Ауди» выскочил бугай. Заорал что-то матерно-нечленораздельное. И ринулся на Стройбата, набычившись, как регбист.
В это время проходивший мимо машины Орех с кряканьем влепил ему по голове телескопической дубинкой. Это было его любимое оружие, состоящее из вложенных друг в друга цилиндров, с пружинами и со стальным шариком на конце – места она занимала мало, а при умелом использовании сносила любого. При этом убить ей нелегко.
Хлынула кровь из рассеченного затылка, бугай качнулся, но удержался на ногах. От следующего удара он рухнул на колени, получил мощный удар ногой в лицо и выключился.
Налетчики сквозанули в арку через проходной двор. Стройбат сжимал в руке добычу – фирменный коричневый кожаный портфель фирмы «Боденшатц».
Еще через час на квартире в Южном Бутово Орех, Стройбат и подоспевший к самому приятному этапу операции Бульник, который и являлся наводчиком, разведчиком и подстрекателем, делили пятьдесят тысяч долларов.
– Каждый день бы так, – мечтательно произнес худосочный небритый Бульник, пододвигая к себе долю.
– Дурачок, что ли? – презрительно посмотрел на него Стройбат. – Главная заповедь – не зарывайся.
– Береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережет, – выдал старую зековскую прибаутку Орех.
– Вот ты жизнь понимаешь, – благосклонно кивнул ему Стройбат.
– Но все равно, – не унимался Бульник. – Еще одна наводка есть. Конкретная такая, отвечаю! Знаю, где барыги черную кассу держат. Еще чуток подработаю.
– Сколько там? – облизнул жадно губы Орех, вмиг забывший об осторожности.
– Тысяч двадцать гринов. Это им для повседневных расчетов. Ну как?
– Пойдем? – Орех вопросительно посмотрел на Стройбата.
– Не будем загадывать, – буркнул Стройбат.
Подельники ему не нравились. Какие-то они мелкие, суетливые. Да, наводку хорошую дали. Но каши с ними не сваришь. Он знавал людей, которые долго просто не в состоянии задерживаться на свободе. Вот и эти – не жильцы на вольных хлебах.
Связался с ними Стройбат от крайней нужды. Орех дал ему на время перекантоваться и заработать. За что ему, конечно, спасибо. Но теперь есть деньги, и не обязательно дальше плыть с этими двумя шнырями в одной лодке.
Стройбат подкинул в руке пачку с долларами. Какая-то мистика была в его жизни. Сколько он ни зарабатывал, а деньги порой бывали очень неплохие, все утекало сквозь пальцы в считаные дни. Он, как аквалангист на глубину, уходил в дикие загулы, сыпал купюрами, покупал какие-то дурацкие часы за тысячи евро, которые в следующий загул спускал в десять раз дешевле. Брал машины, которые разбивал через неделю. Вокруг него крутились модельные девки, обнулявшие счета с феерической скоростью и ловкостью. Как путник в пустыне, нашедший источник с чистой водой, – он пил и не мог напиться. Не мог жить без всей этой мишуры, будто раскрашивая свою жизнь в яркие цвета после серых, невзрачных детства и молодости. Но в результате в душе оставалась только пустота.
